6 Пол Грегори Политическая экономия сталинизма

«Министерские* правила игры

Экономические институты функционируют на основе фор­мальных или неформальных правил. Европейский рынок труда или государственный аппарат США работают на основе уста­новленных, «записанных» правил, в то время как американский рынок труда использует неписаные правила, называемые имп­лицитными контрактами (implicit contract). Советский дикта­тор предпочитал не связывать себя формальными правилами и пренебрегал ими при возникновении конфликтов между произ­водителями и плановиками (см. главу 6). Хотя можно было бы ожидать, что работа институтов в иерархической экономичес­кой системе будет основана на формальных правилах, и НКТП и НКЛП годами действовали без официально утвержденных положений, определяющих их работу, а когда такие положения в конце концов были утверждены, они фактически не касались оперативных правил. Тысячи страниц официальных документов в архивах НКТП и НКЛП не содержат четкой единой формули­ровки формальных правил и процедур.

НКТП и НКЛП были образованы 5 января 1932 года, после того как ВСНХ был поделен на три наркомата - наркомат тя­желой промышленности, наркомат легкой промышленности и наркомат лесной промышленности19. Указ об их образовании рас­пределял предприятия ВСНХ между тремя наркоматами (боль­шинство предприятий отошло НКТП), но практически не содер­жал ничего о правилах управления. Положение об НКТП не было утверждено вплоть до 11 ноября 1937 года; оно устанавливало, что НКТП должен «руководить составлением и осуществлением утверждаемых правительством производственных и финансо­вых планов... планов капитального строительства». С этой целью НКТП должен был организовать работу подчиненных предпри­ятий, оказывать им техническую помощь, организовывать снаб­жение и сбыт продукции, руководить подбором персонала20.

Устав НКЛП, утвержденный в 1938 году, определял его ста­тус как союзно-республиканского наркомата, но также не со­держал никаких четких инструкций21. Главное управление ме­таллургической промышленностью (ГУМП) было образовано в 1931 году (тогда еще как главк ВСНХ) «для усиления народно­хозяйственного и технического руководства металлургической

ГАРФ. Ф. 5446. On. 1. Д. 65. Л. 13. СЗ. 1937. № 76. Ст. 375. СЗ. 1938. № 34. Ст. 207.

204

промышленностью»22. Положение о ГУМП, принятое в июне 1933 года, объявляло ГУМП ответственным за выполнение пла­на и техническое руководство («достижение оптимальных пока­зателей работы») предприятиями в отраслях промышленности черной металлургии, железнорудной, коксохимической и огне­упоров23.

Выполните план! Какой план? Положения о промышленных наркоматах и главках в явном виде содержали два пункта. Во-пер­вых, они четко определяли сферу компетенции каждой организа­ции, определяя, какие именно предприятия ей подчиняются. Во-вторых, они однозначно устанавливали, что каждая организация несет ответственность за выполнение плана. План наркомата пред­ставлял собой сумму планов его главков. План главка - сумму планов всех его предприятий. Юридически необходимость выпол­нить план была недостаточно строго определена24: среди планов были долгосрочные пятилетние планы, годовые планы, кварталь­ные, месячные и даже декадные планы. В некоторых случаях во­обще не существовало годового плана или же он подготавливался ретроспективно25. Существовали также планы снабжения. Более того, как производственные планы, так и планы снабжения часто менялись и содержали несколько групп показателей. Они содер­жали производственные задания (в натуральных и стоимостных показателях), задания по ассортименту производимых товаров, за­дания по труду, себестоимости, задания по срокам завершения ка­питального строительства и т.д. Какое из этих плановых заданий и планов должен был выполнить наркомат или главк?

Наиболее важным был план по производству, так называемый план по валу. Как признался на совещании НКТП 1934 года один из работников наркомата, товарищ Золотарев, «выполнение пла­на - это выполнение программы»26. Предприятия признавали, что они боролись в основном за «досрочное выполнение количест­венных показателей» и в этой борьбе нередко «имели очень мно­го потерь», отражавшихся на качестве продукции27. Для пред­

22 РГАЭ. Ф. 3429. On. 1. Д. 146. Л. 809-810.

23 РГАЭ. Ф. 4086. Оп. 2. Д. 272. Л. 6.

2i Belova Е. Economic Crime and Punishment // Behind the Facade of Stalin's Command Economy / Ed. by P. Gregory. Stanford, Calif.: Hoover Institution Press, 2001. P. 131-158.

25 Belova E., Gregory P. Dictators, Loyal and Opportunistic Agents: The Soviet Archives on Creating the Soviet Economic System // Public Choice. 2002. Vol. 113. № 3-4. P. 274-275.

26 РГАЭ. Ф. 7297. On. 28. Д. 335. Л. 5.

27 РГАЭ. Ф. 7297. On. 38. Д. 177. Л. 10.

205

приятии задача получить доход, обеспечивающий финансовую автономность, не стояла на первом месте. Производство наиболее важной продукции и заказы для наиболее приоритетных заказчи­ков - армии, оборонной промышленности и других - должны были выполняться в первую очередь, ради них можно было по­жертвовать всеми остальными показателями планов. Оборонная промышленность занимала особое место, о чем свидетельствуют приказы Орджоникидзе: «Все наряды и заказы для НКОборон-прома на оборудование и материалы по выделенным для него фондам выполнять точно в установленные сроки, не допуская просрочек»28. Выполнение заказов оборонной промышленнос­ти было провозглашено «первоочередной задачей главков и сек­торов тяжелой промышленности» в соответствии с приказом НКТП, изданным в феврале 1932 года29. Приоритетные планы рассматривались на специальных заседаниях, например, таком, как заседание НКТП по вопросам выполнения заказов на спец­сталь для оборонной промышленности, состоявшееся 8 июля 1937 года30. Тяжелая промышленность также была одним из при­оритетов. Как говорил Орджоникидзе: «Я готов отдать черной металлургии что угодно, берите все, но поставьте дело так, как следует»31. Другим примером может служить директива ГУМП (№ 219, октябрь 1933 года), выделявшая дополнительные ресур­сы с целью обеспечения «бесперебойной работы» предприятий тяжелой промышленности32. Целые предприятия переводились в режим исключительного снабжения приоритетных отраслей. Так, приказ НКТП (№ 51, март 1932 года) выделил пять приоритет­ных заводов, предписав «удовлетворить в необходимых размерах, как стройматериалами, так и оборудованием, потребность этих заводов вне всякой очереди и преимущественно пусковыми пред­приятиями»33. Важнейшие стройки являлись еще одним приори­тетом. Приказ НКТП (№ 5, 4 января 1934 года) «О расширении действующих автозаводов им. Молотова и им. Сталина и строи­тельстве новых автозаводов»34 выделял для этих автозаводов и строек специальные ресурсы.

28 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 304. Л. 22.

29 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 5. Л. 11.

30 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 304. Л. 81.

31 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 10. Л. 10.

32 РГАЭ. Ф. 4086. Оп. 2. Д. 276. Л. 28-29.

33 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 5. Л. 27.

34 РГАЭ. Ф. 7297. On. 1. Д. 25. Л. 17.

i

206

Поскольку наркоматы и главки сами много занимались воп­росами планирования, они подготавливали свои собственные проекты планов, а затем лоббировали их подписание в вышесто­ящих инстанциях. В 1932 году НКТП приказал главку рудной промышленности в течение 5 дней подготовить проект постанов­ления СНК о развитии производства серы35. На заседании, состо­явшемся 8 июня 1937 года, Межлаук приказал Главному военно-мобилизационному управлению (ГВМУ) и двум другим главкам совместно подготовить проект постановления СНК по спецстали для оборонной промышленности36. Подобные проекты постанов­лений, подготовленные заинтересованными организациями, мог­ли быть направлены вышестоящими органами на «независимую» экспертизу. Так, например, в феврале 1932 года проект постанов­ления, подготовленный Главцветметзолотом, о получении допол­нительных 13 800 тонн металла был вдвое урезан Орджоникидзе после заключения строительного управления37.

Принцип единоначалия. Соблюдение правил не так важно, если кадры подобраны правильно. Каганович - Сталину (21 сен­тября 1931 г.): «Повторный опыт моей работы... показал, что глав­ное, конечно, в людях, в руководстве наркоматом»38. В самом деле, Политбюро уделяло больше внимания кадровым вопросам (силь­ная сторона Сталина), чем каким-либо иным39. Порядок решения кадровых вопросов был определен в начале 1920-х годов, когда не­посредственно Политбюро производило назначения на 647 номен­клатурных должностей. Партийные документы 1930-х годов дают некоторое представление о процедуре назначения ответственных работников40. 19 сентября 1931 года Сталин заявил Каганови­чу о своем решении снять с должности наркома путей сообщения М.Л. Рухимовича. Через шесть дней Политбюро предложило трех кандидатов на эту должность. Кандидат, выбранный Сталиным (А.А. Андреев), был единогласно одобрен членами Политбюро 26 сентября41, хотя формально Рухимович был снят с поста толь­ко 1 октября. Тогда же Сталин отклонил список замов, предло­

35 РГАЭ. Ф. 7297. On. 1. Д. 1. Л. 263.

36 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 304. Л. 81.

37 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 28. Д. 335. Л. 5.

38 Сталин и Каганович. Переписка. С. 114.

39 Rees Е.А., Watson D.H. Politburo and Sovnarkom // Decision Making in the Stalinist Command Economy. P. 9-13.

40 Сталинское Политбюро в 30-е годы / Сост. О.В. Хлевнюк и др. М.: АИРО-ХХ, 1995. С. 15-16.

41 Сталин и Каганович. Переписка. С. 111-127.

207

женный Андреевым (тот хотел забрать в НКПС слишком много работников из Северо-Кавказского края), и предложил своих кан­дидатов. 5 октября 1931 года Политбюро одобрило список новых руководителей. Таким образом, в течение трех недель назначение нового наркома путей сообщения было главным вопросом, зани­мавшим внимание Политбюро, что показывает особую важность назначения руководителей высшего эшелона.

Тот, кто возглавлял наркомат, главк или предприятие, стано­вился ответственным за результаты работы вверенной ему орга­низации в соответствии с советским принципом единоначалия*2. В отличие от других правил оперативного управления, бывших довольно туманными, принцип единоначалия был неоднократ­но сформулирован в явном виде в приказах и постановлени­ях НКТП и НКЛП43. В соответствии с положением о главном управлении хлопкозаготовок и хлопкоочистительных заводов, «начальник главка, действуя на основе единоначалия, несет пол­ную ответственность перед НКЛП за техническое и хозяйствен­ное состояние подведомственных главку трестов, предприятий и организаций, за выполнение ими плана, директив Правительства и НКЛП»44. Совершенно очевидно, что в условиях единоначалия в громоздких по своей структуре органах управления высшие руководители должны были делегировать часть своих полномо­чий. Орджоникидзе передал немалую власть своему первому за­местителю Г.Л. Пятакову, которого особенно не любил Сталин за его сомнительную лояльность к режиму. Другие заместители Орджоникидзе, И.П. Павлуновский (1932-1933) и бывший нар­ком путей сообщения М.Л. Рухимович (1933-1936), по очереди несли ответственность за работу оборонной промышленности. В соответствии с положением НКТП 1937 года, народный комис­сар издавал «в пределах своей компетенции приказы и инструк­ции на основании и во исполнение действующих законов, а так­же постановлений и распоряжений СНК»45, но на практике более половины приказов подписывали его заместители46. Наделение

42 Gregory P. Restructuring the Soviet Economic Bureaucracy. P. 57-59.

43 См., например, постановление № 330 от 15 апреля 1934 г. «С целью усиле­ния единоначалия в системе управления НКЛП и усиления ответственности дирек­торов предприятий» (РГАЭ. Ф. 7604. Оп. 13. Д. 362. Л. 1).

44 РГАЭ. Ф. 7604. On. 1. Д. 564. Л. 5.

45 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 28. Д. 35. Л. 2-14.

46 Распределение рабочей нагрузки можно видеть из числа приказов и поста­новлений, подписанных Орджоникидзе и его заместителями. Нарком подписывал менее половины приказов. Его первый заместитель Пятаков подписывал большую часть приказов и фактически руководил повседневной работой наркомата. Павлу-

208

правом подписи большого числа лиц вызвало недовольство Ор­джоникидзе в июне 1934 года: «Я недавно получил материал, из которого видно, что из Наркомата выходит невероятное количе­ство бумаг, причем бумаги эти подписываются всеми кому угод­но. Если в Главке будут подписывать бумаги 40 человек и этим самым давать распоряжения от Главка, куда это может привес­ти»47. Несмотря на делегирование полномочий, последнее слово, несомненно, оставалось за народным комиссаром. Последний нарком тяжелой промышленности, Каганович, позволял выска­зывать различные точки зрения, однако противоречили ему ред­ко. Его предложения становились окончательными решениями. Он применял власть немедленно, как, например, на заседании 17 июля 1937 года, на котором он указал виновных в аварии, произошедшей на медеплавильном заводе, и уволил директора завода48.

Персональную ответственность несли как высшие руководи­тели, так и чиновники нижнего ранга. Когда злополучный нар­ком путей сообщения (Рухимович) объявил, что наркомат не мо­жет выполнить заданий по строительству из-за нехватки рельс, Сталин послал Кагановичу злое письмо: «Мне кажется, что Ру­химович здесь заранее хочет снять с себя ответственность за не­выполнение плана строительства»49. Когда кандидат в члены По­литбюро Г. И. Петровский, столкнувшись с ужасающим голодом на Украине, попытался понизить план по хлебозаготовкам, за ко­торый нес личную ответственность, Каганович радостно сообщал Сталину (12 июля 1932 г.):

Петровский с первых же строк начинает сваливать вину на ЦК ВКП(б), за­являя, что он «понимал необходимость выполнения директив ЦК ВКП(б) о хле­бозаготовках», как будто они не могли поставить в ЦК ВКП(б) своевременно и честно все их вопросы. Он (Петровский) полемизирует с теми, кто говорит прав­ду, что они были оторваны от села и не знали положения дел, но тогда он должен признать, что они скрывали от ЦК ВКП(б) правду и только тогда начали гово­рить, когда ЦК из Москвы указал им на вопиющие безобразия50.

новский и, позднее, Рухимович подписывали «секретные» приказы, касавшиеся ра­боты оборонной промышленности. Аналогичная система существовала и в главках, где заместители начальников главков, главные инженеры также имели право подпи­си. Тем не менее начальники главков подписывали большую долю приказов главка, чем нарком - наркоматовских приказов.

47 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 106. Л. 1.

48 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 28. Д. 4. Л. 22.

49 Сталин и Каганович. Переписка. С. 84.

209

50 Там же. С. 164.

Если ответственность несли даже высшие партийные чинов­ники, то руководителям наркоматов и главков тем более было практически невозможно избежать ответственности. Они не мог­ли защитить себя ссылками на то, что они не получили необхо­димого оборудования или материалов или что произошла авария. Как сказал Орджоникидзе в своей речи 16 июня 1934 года, «тот директор, тот инженер, тот начальник цеха, тот технический ди­ректор, который не следит за тем, чтобы распоряжения наркома­та, распоряжения СНК, распоряжения ЦК нашей партии выпол­нялись в точности, тот директор - не директор»51. Орджоникидзе высмеивал руководителей, которые думали, что смогут избежать ответственности перед государством: «У нас бывают умники, ко­торые считают, что распоряжения Наркома, начальника Главка можно как хочешь выполнять или не выполнять»52. Чтобы проде­монстрировать судьбу такого «умника», Орджоникидзе 8 января 1934 года уволил директора Ярославского резинового комбината Михайлова за то, что тот заявил на общекомбинатской партий­ной конференции о невозможности выполнения плана: «План, утвержденный правительством, является законом. Выступление против утвержденного плана есть нарушение партийной и совет­ской дисциплины. Директор предприятия, выступающий против утвержденного плана, не может оставаться руководителем пред­приятия»53. Орджоникидзе не принимал в качестве оправданий и заявления о нехватке материалов (6 июня 1932 г.): «Сколько бы вы ни жаловались, сколько бы ни предъявляли требований к машиностроению и к кому угодно, они все эти требования могут вернуть обратно с полным правом, потому что вы металла не да­ете... Вы свои требования можете предъявить, но эти требования должны быть подкреплены тем, что вы дадите количество метал­ла, необходимое для работы»54. И вновь Орджоникидзе (20 сен­тября 1934 г.): «Мы не будем слушать этих людей [говорящих, что с нашим сырьем дело не пойдет], а мы говорим следующее: если хороший директор завода, если хороший технический ди­ректор, если начальники цехов хороши, если хороши мастера, если они умеют организовать дело как следует, то результаты на­лицо»55.

51 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д.106. Л. 12.

52 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 106. Л. 3.

53 РГАЭ. Ф. 7297. On. 1. Д. 25. Л. 192.

54 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 10. Л. 4.

55 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 28. Д. 334.

210

Смысл очевиден - хороший руководитель будет использо­вать любые средства и выполнит приказ любой ценой. Руководи­тели, жаловавшиеся по официальным каналам, обычно слышали в ответ, что свои проблемы они должны решать сами56. Таким об­разом, высшее руководство, начиная с СНК и заканчивая дирек­торами главков, косвенным образом потворствовало неформаль­ным связям. Можно сказать, что хорошим руководителем был тот руководитель, который использовал неофициальные каналы для того, чтобы обеспечить выполнение производственных заданий, и руководство не задавало ему по этому поводу никаких каверзных вопросов. Сама система попустительствовала и поощряла гори­зонтальные сделки, ставившие в конечном итоге под угрозу власть диктатора.

Единоначалие отнюдь не означало, что подчиненные автома­тически подчинялись приказам. На всех уровнях, начиная с само­го высокого вплоть до самого низкого, приказы не выполнялись или, что еще хуже, - игнорировались. В письме к Молотову от 22 сентября 1930 года Сталин предложил образовать «постоян­ную комиссию [при СНК СССР] ("Комиссию Исполнения") с исключительной целью систематической проверки исполнения решений центра», отметив, что «без такой или подобной ей ре­формы директивы центра будут оставаться сплошь и рядом на бу­маге»57. В своем более раннем письме от 21 августа 1929 года он признался Молотову: «Боюсь далее, что ППГПУ [полномочные представители ГПУ. - Авт.] не узнают ничего о решении Полит­бюро, и оно (решение) застрянет в "недрах" ОГПУ»58. Аналогич­ны и жалобы Орджоникидзе на работников своего собственного наркомата: «Я вижу, наблюдаю, ругаюсь, дерусь как зверь, но, чтобы протащить какой-либо вопрос, чтобы он был как следует проведен, для этого надо самому впасть в истерику и того загнать в истерику, кто это выполняет»59. В своей речи, посвященной де­сятой годовщине газеты НКТП «За индустриализацию», Орджо­никидзе заявил:

Очень часто, почти каждый день мы выносим прекрасные решения - пожа­луй, лучше никто не придумает. Если собрать да посмотреть все наши решения, все наши постановления, все наши декреты - только выполняй, больше ничего не

56 Belova Е. Economic Crime and Punishment. P. 139-140.

57 Сталинское Политбюро в 30-е годы. С. 96.

58 Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925-1936 гг. / Сост. Л. Кошелева и др. М.: Россия молодая, 1995. С. 146.

59 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 104. Л. 2.

211

требуется. А вот насчет выполнения у нас дело не всегда хорошо. Газета должна следить изо дня в день за тем, чтобы наши решения выполнялись60.

А вот менторски-горделивая реакция Орджоникидзе на при­казы Госплана:

Сегодня мне передали твое распоряжение, адресованное непосредственно Союзхиму... Я считаю такого характера распоряжения через голову НКТП непра­вильными, думаю, что и ты согласишься с этим, а потому прошу все необходимые распоряжения направлять в обычном нормальном порядке... Дальше Комиссия Исполнения думает, вернее её аппарат, давать распоряжения через голову ВСНХ. Черт его знает, может быть, так и нужно, но в таком случае на кой черт ВСНХ и для чего я там должен сидеть...61

Таким образом, несмотря на то что Сталин, возможно, и счи­тал, что его приказы были чрезвычайно важными и должны были выполняться, Орджоникидзе, в свою очередь, вполне мог посчитать приказы сверху «неправильными», а свои собствен­ные - «прекрасными».

Наказание и «козлы отпущения». Советским руководите­лям, действовавшим на основе принципа единоначалия, прихо­дилось выполнять противоречивые и постоянно изменяющиеся планы. Они не могли возражать, поскольку планы принимались вышестоящими чиновниками. Кандидат в члены Политбюро Петровский не мог спорить и доказывать, что хлебозаготовитель­ные задания невозможно было выполнить, поскольку эти зада­ния были установлены всеведущим Политбюро! Поскольку офи­циальным путем получить помощь не удавалось, чиновникам приходилось искать другие способы. Единственной возможной причиной невыполнения плана была несостоятельность руково­дителей предприятия, которая вполне могла быть истолкована и как преднамеренный саботаж. В таких обстоятельствах ни один начальник не мог иметь незапятнанную репутацию, способную выдержать тщательную проверку. В то же время число способных руководителей было ограничено. Соответственно существовала дилемма, порожденная институциональными особенностями со­ветской системы: планы часто не выполнялись, и их невыполне­ние официально вменялось в вину советским хозяйственникам; в то же время в силу скудости управленческих ресурсов нужно

60 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 252. Л. 2.

61 Хлевнюк О.В. Сталин и Орджоникидзе. С. 32.

212

было ограничивать наказание символическим числом руководи­телей62.

Для решения этой дилеммы советская система создала тща­тельно разработанный ритуал обвинения и наказания. Участники этого ритуала обычно прекрасно понимали свои роли. Руководи­тель снимал с себя вину, обвиняя подчиненных, которые в свою очередь старались обвинить своих подчиненных, пока вина, на­конец, не сваливалась на кого-нибудь внизу иерархической лест­ницы. Опытные руководители выбирали козла отпущения, ко­торого и обвиняли в невыполнении плана. Эта черта советской системы оказалась одной из наиболее живучих63. Первый замес­титель Орджоникидзе (Пятаков) играл роль своего рода гро­моотвода за многие промахи наркомата. Чаще за невыполнение планов наказывались заместители директоров или главные инже­неры предприятий, а не директора заводов. Чем ниже был статус выбранного козла отпущения, тем лучше. Заместители наркома тяжелой промышленности Кагановича подготавливали ключе­вые предложения, тогда как он указывал, что может быть не вы­полнено, заранее отмежевываясь от возможных неудач64. Сталин был наиболее опытным мастером нахождения козлов отпущения. Он позволял другим выступать с планами и инициативами, в то время как сам оставался в стороне в качестве критика и, когда что-то шло не так, сваливал вину на других. В 1930 году Сталин отказался от поста председателя СНК, возможно, для того, чтобы оградить себя от ответственности за конкретные результаты.

На уровне наркоматов невыполнение планов запускало меха­низм расследования, с последующим выдвижением обвинения и наказанием. Как правило, создавалась комиссия, которая должна была установить причины невыполнения плана, наказать винов­ных и предложить пути исправления ситуации. Наказания варь­ировались от выговоров и увольнений до уголовной ответствен­ности и смертной казни. Проводившееся ГУ МП в июле 1933 года расследование аварии на Макеевском заводе, во время которой была разрушена одна из доменных печей, дает типичный пример подобного рода расследований65. Комиссия признала виновными начальника доменного цеха и инженера доменной печи. Началь­ника сняли с поста и направили на другой, менее важный завод, но ему было обещано восстановление на прежнем месте работы,

62 Подробнее об этом см.: Getty J.A., Naumov О. The Road to Terror. Chaps. 4-5.

63 Gregory P. Restructuring the Soviet Economic Bureaucracy. P. 129.

64 РГАЭ. Ф.7297. On. 28. Д. 4. Л. 15; Д. 5. Л. 11-17;Д.6.Л. 117.

65 РГАЭ. Ф. 4086. Оп. 2. Д. 275. Л. 46-48.

213

если его «новый» завод выполнит полугодовой план. Инженер доменной печи, будучи на заводе человеком новым, был переве­ден на должность временно исполняющего обязанности инжене­ра, его заработная плата была сокращена на 20 процентов, но и ему пообещали восстановление в должности, если ему удастся починить доменную печь в течение месяца. Остальные винов­ные получили строгие выговоры. Отметим, что руководителю Макеевского завода удалось успешно найти козлов отпущения рангом пониже. Выговоры заносились в личное дело советских и партийных чиновников, но позже могли быть сняты. Изъятие нелицеприятных записей из личного дела было явлением весьма распространенным, особенно если обвиняемый пользовался рас­положением кого-либо из высокого начальства66.

Работники, выбранные в козлы отпущения, но отказавшиеся принять вину на себя и признать свои ошибки, считались не уме­ющими работать в команде. А.С. Енукидзе, который долгое время был соратником Сталина, отказался признать свою вину летом 1935 года, когда он как начальник охраны Кремля был обвинен в оплошностях охраны и неподобающих связях. Енукидзе сделал ошибку, защищая свою репутацию, вопреки сталинской версии событий, гласившей, что Кремль был буквально нашпигован тер­рористами. На пленуме ЦК, проходившем 6 июня 1935 года, Ка­ганович обратился к Енукидзе со словами:

Если Вы искренни, товарищ Енукидзе, в Вашей готовности принять наказа­ние, чтобы другие извлекли из этого урок, тогда Вам нужно было более честно проанализировать ситуацию, Вы должны были бы рассказать нам, как враги влез­ли в Вашу организацию, как Вы приютили никчемных негодяев. Вместо этого Вы отошли от темы и попытались доказать, что ничего необычного не происходило67.

Енукидзе был переведен в провинцию и позже, 30 октября 1937 года, расстрелян, пополнив ряды жертв сталинского Боль­шого террора. Неудачливому Енукидзе стоило последовать при­меру подхалима Кагановича, который, когда Сталин обвинил его в принятии неправильного решения по поводу низкого качества комбайнов, написал Сталину (7 сентября 1933 г.):

О деле по сельхозмашинам согласен с Вашими доводами ив 1-м и в послед­нем письме. Я только считаю необходимым Вам сказать, что руководство этим процессом было поставлено неправильно и поэтому я, в частности, оказался не

Belova Е. Economic Crime and Punishment. P. 153-156. Getty J.A, Naumov O. The Road to Terror. P. 174.

214

в курсе дела. У нас существует традиция, внедренная Вами, что, если возникает даже менее важный вопрос, Вы собираете нас, подымаете его на принципиаль­ную высоту и тогда неясное становится ясным, непонятное понятным. Здесь же т. Молотов руководил этим процессом сам, никому ничего не говоря. Это в значи­тельной мере содействовало тому, что вместо прямой и простой постановки воп­роса о том, что наркомы несут ответственность за это дело, были даны такие «тон­кие» намеки, которые оказались обычными «арбузами». Я принимаю на себя Ваш упрек, что я допустил ошибку и не понял значения этого дела... [курсив автора]68.

Зловещий оттенок приняло наказание во время репрессий 1937-1938 годов. Тюремное заключение и расстрел заменили умеренные наказания раннего периода. Во время инспекционной проверки расследования причин невыполнения планов добычи угля в августе-октябре 1938 года замнаркома НКТП Макаров проверил работу нескольких угольных шахт. Заслушав доклады директоров шахт и начальников участков, он заклеймил шахты, выполнявшие план на 35 процентов, как работающие «отврати­тельно»; «определенно плохо» работали шахты, выполнявшие план на 40-60 процентов; «неудовлетворительной» была работа шахт, выполнявших план на 85 процентов. Макаров определил причины провала, признал виновными отдельных лиц, предло­жил пути улучшения работы и наложил взыскания. Некоторых директоров он отправил под суд, других уволил, но оставил на работе остальных руководителей, если те давали заверение в том, что ситуация будет немедленно исправлена69. К счастью для боль­шинства директоров, Макаров воздержался от обвинений в сабо­таже, что в те годы означало бы высшую меру наказания.

В то время как главк скорее был склонен наказывать руково­дителей, нарком чаще их награждал, по крайней мере, такой была практика в НКТП. В 1930-х годах наркомат тяжелой промыш­ленности награждал директоров предприятий и их заместителей машинами и мотоциклами, а начальников цехов и главных инже­неров велосипедами и часами, а также денежными премиями70. Наркоматы оставили в своих руках право давать подобные награ­ды, поскольку они боялись, как бы главки не бросились награж­дать свой персонал с излишним пылом71.

68 Сталин и Каганович. Переписка. С. 333.

69 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 28. Д. 58.

70 РГАЭ. Ф. 7297. On. 1. Д. 25. Л. 41.

71 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 44. Д. 9. Л. 16.

215

Борьба за план

Выражение «борьба за план» неоднократно встречается в ар­хивных документах. Оно использовалось и позже, хозяйственни­ками 1970-1980-х годов, т.е. каждое новое поколение управлен­цев вовлекалось в борьбу за план72. Говоря о борьбе за план, мы имеем в виду борьбу наркомов или руководителей предприятий за доступ к необходимым ресурсам, выполнение производствен­ных заданий и получение от своих подчиненных хороших ре­зультатов. Речь идет о сложном потоке переговоров, обещаний, обращений, извинений и ходатайств, которые сопутствовали раз­работке и исполнению плана. Условия этой борьбы были просты: подчиненный желал упрочить свое положение и максимизиро­вать свое благосостояние, что, говоря в целом, выражалось в за­работной плате, премиях, надбавках, продвижении по служебной лестнице и, что было особенно важно в 1930-е годы, защите от возможных репрессий. Начальство желало получить максималь­ное количество произведенной продукции при минимальных за­тратах ресурсов, не поставив при этом подчиненного в ситуацию, в которой выполнение плана было бы невозможно73.

В советской иерархической диктатуре такая борьба между начальниками и подчиненными происходила на каждом уровне. Так же как наркомы не желали делиться информацией с центром, главки не желали делиться информацией друг с другом и с нарко­мом. Это однажды вызвало у Орджоникидзе следующую гневную тираду:

Кто же будет нашим цифрам верить, если кто-либо уличит нас в том, что мы даем неправильные цифры по выпуску тракторов. Здесь тов. Афанасьев должен самым жесточайшим образом наказать того, кто его обманывает, должен взять от­шлепать и выгнать ко всем чертям, подобных лгунов нам не надо74.

Подобно наркоматам (см. главу 6), главки напускали туману, издавая по два плана. На заседании коллегии НКЛП, проходив­шем 5 марта 1933 года, работник центрального аппарата НКЛП Левин жаловался:

Раньше всего необходимо ликвидировать имеющуюся практику спуска глав­ком отдельным своим трестам и предприятиям планов больших, чем те, которые

72 Gregory P. Restructuring the Soviet Economic Bureaucracy. Chap. 5.

73 Belova E., Gregory P. Dictators, Loyal and Opportunistic Agents. P. 273-274.

74 РГАЭ. Ф. 7297. On. 38. Д. 9. Л. 4.

216

утверждаются на коллегии наркомата. Если это было допустимо в прошлом году, то невозможно в условиях, которые складываются в нынешнем году, потому что это будет способствовать перерасходу фонда зарплаты, рабочей силы предприятий и трестов, что создаст тяжелое финансовое состояние. Нужно установить, чтобы главки спускали на места план в соответствии с директивой, установленной колле­гией75.

Борьба и торг вокруг плана велись прежде всего по вопросам производства и необходимых для него ресурсов. Наркомы, дирек­тора главков и руководители предприятий активно лоббировали низкие задания по производству и высокие объемы выделяемых ресурсов. Во время обсуждения плана на вторую пятилетку Ор­джоникидзе лоббировал низкие производственные задания по стали и сопротивлялся сокращению капиталовложений76. Ми­коян, нарком снабжения, постоянно лоббировал низкие задания по экспорту, к немалой досаде Сталина, который отзывался о нем как о бюрократе, чьему «самомнению нет предела»77. Кагано­вич - Сталину (31 августа 1931 г.):

В экспортном плане на сентябрь был горячий спор о размерах хлебного экспор­та. Микоян, Яковлев требовали уменьшения плана, мы дали задание, предложенное НКТоргом, 1340 т. тонн. В прошлом году была та же история, и я помню, как вы тогда нажимали на выполнение сентябрьского задания, конечно, в прошлом году была другая ситуация, но и план этого сентября меньший, и выполнить его надо78.

Оптимальная жесткость. Работа вышестоящих органов за­ключалась в том, чтобы оказывать давление, добиваясь необходи­мых объемов производства и количества затрачиваемых ресурсов. В этом вопросе Сталин был большим мастером. Сталин и нарком обороны Ворошилов писали 14 сентября 1933 г. Кагановичу, Молотову и Куйбышеву:

В связи с громадным недовыполнением программы военных заказов авиации, танков, артиллерии, снарядов - просим рассмотреть вопрос в Комиссии обороны с вызовом людей с заводов и решительно подтянуть выполнение и наказать про­винившихся79.

75 РГАЭ. Ф. 7604. On. 1. Д. 137. Л. 9.

76 Davies R.W. Crisis and Progress in the Soviet Economy, 1931-1933. Basingstoke: MacMillan, 1996. P. 292-301.

77 Сталин и Каганович. Переписка. С. 52.

78 Там же С. 74.

79 Там же. С. 343-344.

217

В данном случае «наказать провинившихся», возможно, озна­чало, что следовало расстрелять несколько официально назначен­ных жертв. И снова Сталин - Кагановичу:

Очень плохо обстоит дело с артиллерией. Мирзаханов [директор завода] раз­ложил прекрасный завод. Павлуновский [заместитель Орджоникидзе по военно­му производству] запутал и губит дело артиллерии. Серго надо вздуть за то, что он, доверив большое дело двум-трем своим любимчикам - дуракам, готов отдать в жертву этим дуракам интересы государства. Надо прогнать и снизить по «чину» всех Мирзахановых и Павлуновских. Иначе дела не поправить. Плохо обстоит дело с бакинской нефтью. В этом году добываем в Баку 15 млн. тонн нефти. В будущем году надо добыть 21-22 млн. тонн... Несмотря на это Нефтяной главк спит, а Серго отделывается благочестивыми обещаниями. Это будет для нас по­зором, если мы не сумеем заставить НКТяж взяться немедля за дело и на каждом заседании ПБ давать нам отчет о принятых мерах80.

Для того чтобы обеспечить выполнение заданий по хлебоза­готовкам, Сталин оказывал давление на своих коллег по Полит­бюро, а региональным руководителям угрожал увольнениями.

С точки зрения наркомов,. главки слишком терпимо отно­сились к своим предприятиям. На заседании НКТП в сентябре 1934 года Орджоникидзе жаловался, что его главки были скорее союзниками предприятий, нежели руководителями:

Главки наши как руководят? По-моему, они недалеко ушли от трестов. Что значит недалеко ушли от трестов? Они, бедняги, собираются здесь в Москве, яв­ляются ходатаями своих предприятий, чтобы побольше денег получить от нас и поменьше программу дать предприятиям. Никуда это не годится, никакого управ­ления в этом нет. Мы вовсе не такие люди не с такими нервами, что нельзя нас подтянуть. Главк должен руководить. Когда предприятия требуют от него, он дол­жен проверить до конца, дать такую программу своему предприятию, чтобы она была напряженной, и заставить ее выполнить81.

Призыв Орджоникидзе к своим подчиненным быть строги­ми руководителями по отношению к своим предприятиям хоро­шо иллюстрирует концепцию оптимальной жесткости (optimal tautness) Холланда Хантера (Holland Hunter) и Януша Ширмера (J. Szyrmer)82, идея которой состоит в том, что руководитель мо­

80 Сталин и Каганович. Переписка. С. 395.

81 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 28. Д. 334. Л. 42.

82 Первоначально изложенная в: Hunter Н. Optimal Tautness in Development Planning // Economic Development and Cultural Change. 1961. Vol. 9. № 4. Part I.

218

жет добиться оптимальных показателей, задавая предприятиям жесткий план. Если план окажется слишком легким, будет про­изведено мало продукции. Однако если он будет слишком жест­ким, производство может даже сократиться. Оптимально жест­кий план позволяет добиться от производителей максимально возможных объемов производства. Как видно из речи начальника главка снабжения НКТП 1937 года, оптимальный уровень жест­кости плана основывался на чистой интуиции:

В области распределения наших фондов мы частенько распределяем и смот­рим, сколько вчера дали, в прошлом квартале, и определяем потребность этого квартала. Одному Главку 100 единиц, другому 90, в след. квартале наоборот. Из чего вы так исходили? Знаете, мы так чувствуем, - объяснения этому не бывает83.

Подобные эксперименты сопровождались постоянным давле­нием снизу. ГУМП жаловался (20 августа 1937 г.), что «заводы присылают в ГУМП телеграфные требования на дополнитель­ный отпуск топлива без всякого обоснования». ГУМП принял решение о том, что не будет даже рассматривать заявки на топли­во без приложенного подробного обоснования заявки «исходя из полного использования внутренних ресурсов, производственной программы и установленных удельных расходов»84.

Проблемы с поиском оптимальной жесткости хорошо иллюст­рирует следующий забавный обмен репликами, состоявшийся на одной из конференций НКТП между Орджоникидзе и одним из его сотрудников, Муклевичем.

Орджоникидзе: Скажи, пожалуйста, как получилось, что снабжения дали на 50%, а программу выполнили на 100%?

Муклевич: В июле я просил всех моих работников составить доклады наркому о выполнении программы по отдельным участкам, затем стал эти доклады кор­ректировать и увидел, что выполнена программа на 102%, а снабжение получено всего на 40%. Думаю, вероятно, был жирок с прошлого года. Беру отчет прошлого года, и опять: программа на 103%, а снабжение получено на 40%. Еще заглянуть на год раньше мне не удалось, потому что не удалось найти85.

Р. 561-572. См. также: Hunter Н., Szyrmer J. Faulty Foundations: Soviet Economic Policies, 1928-1940. Princeton: Princeton University Press, 1992. P. 57-63.

83 РГАЭ. Ф. 7297. On. 5. Д. 2. Л. 14.

84 РГАЭ. Ф. 4086. On. 2. Д. 3415. Л. 32.

85 РГАЭ. Ф. 7297. On. 28. Д. 335. Л. 32.

219

Начальник главка снабжения НКТП откровенно говорил о том, что «надо бить и выявлять рвачей и этим оздоравливать процесс снабжения» (на заседании, проходившем 12 декабря 1937 г.):

Еще наши задачи заключаются в том, что мы как следует не проверяем заказ­чика-заявителя и не можем проверить... мы частенько приходим с историческими материалами - в таком-то мы должны столько, в таком квартале столько, в то же время вы даете нам столько. Это не материал, это не материал, а мы должны приходить в Правительство с полной ответственностью, знать, что нам требуется минимально столько от общехозяйственного баланса там-то, для того, чтобы обес­печить такие-то предприятия - там-то. А мы вместо этого, когда получаем фонды, распределим, потом забрасываем Правительство записками, в Совнарком посыла­ем письмо «нас обидели, мало дали, поэтому дайте дополнительно»86.

Вышестоящие органы управления, которые были буквально завалены просьбами снизить план, редко давали послабления. В апреле 1935 года НКТП получил редкую уступку от СНК, со­гласившегося уменьшить задание по гражданскому судострое­нию, после того как Орджоникидзе сообщил Молотову, что он не может выполнить производственное задание, определенное в 550 миллионов рублей87. Орджоникидзе предложил перенести значительную часть гражданских заказов на 1936 год, для того чтобы его наркомат смог выполнить военные заказы, приложив соответствующий проект постановления СНК88. Госплан, давав­ший оценку предложениям НКТП, с неохотой согласился, «не­смотря на то, что эти обязательства были возложены на НКТП специальным постановлением Правительства»89. В данном слу­чае нарком выступил в защиту судостроительного главка, кото­рому в свою очередь, вероятно, пришлось доказать скептически настроенному Орджоникидзе необходимость сокращения плана. Чаще наркомат наотрез отказывал главкам в их попытках сни­зить производственные задания. Когда Главное военно-мобили­зационное управление (ГВМУ) НКТП в одностороннем поряд­ке снизило производственное задание без одобрения НКТП, его руководство было жестоко наказано. Несмотря на то что Орджо­никидзе опасался, что главки излишне мягко относились к своим предприятиям, предприятиям обычно отказывали в запросах о

86 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 5. Д. 2. Л. 12-13.

87 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16а. Д. 84. Л. 6-8.

88 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16а. Д. 84. Л. 9.

89 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16а. Д. 84. Л. 3.

220

снижении производственных заданий. Просьба Косогорского ме­таллургического комбината о снижении производственного пла­на для проведения необходимых ремонтных работ была откло­нена ГУМП три раза. Когда Петровский завод запросил у ГУМП (8 августа 1937 г.) снижения своих производственных заданий, то получил следующий ответ: «План на третий квартал был утвержден правительством. Изменить его я не имею возможнос­ти. Учитывая напряженное положение с балансом чугуна, прошу Вас принять меры к безусловному выполнению плана на третий квартал»90. Заместитель директора Краматорского завода в ок­тябре 1932 года получил выговор за то, что без разрешения вы­шестоящих органов остановил доменную печь91.

«Мы*- и «они». Обычно в вопросах снабжения позиция вы­шестоящих органов (наркомата по отношению к главку или глав­ка по отношению к предприятию) была менее «ведомственной» и более «государственной», чем позиция их подчиненных. В самом деле, в июне 1932 года Орджоникидзе пришлось напомнить сво­им подчиненным, что все они зависят друг от друга: «Никто не требует, чтобы вы обещали Золотые горы, Вы скажите то, что Вы можете сделать, и что для этого нужно. Давайте честно драться за это и выправим положение»92. Нарком легкой промышленности Любимов тоже побуждал своих подчиненных работать единым фронтом (1 ноября 1933 г.):

Совершенно правильно... что надо рассчитывать даже, какое сырье вы будете употреблять, какие красители, и скандалить вовсю, вместе с нами скандалить, не так, как делают наши товарищи, - не заходя в наркомат, бегать по всем организа­циям - в РКИ, МК и проч., а через наркомат, вместе с наркоматом93.

Нарком или начальник главка регулярно перераспределяли плановые задания и ресурсы между своими подчиненными. Глав­кам и предприятиям, несмотря на их сопротивление, приказывали компенсировать невыполнение плана другими главками и пред­приятиями внутри наркомата или главка соответственно. НКТП приказал «донорам» увеличить поставки для Луганского парово­зостроительного завода с целью его пуска в срок и для Мариуполь­

90 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 44. Д. 1. Л. 310.

91 Там же.

92 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 10. Л. 15.

93 РГАЭ. Ф. 7604. On. 1. Д. 169. Л. 4.

221

ского металлургического завода, чтобы последний мог увеличить поставки Харьковскому паровозостроительному заводу94.

Напоминания наркома о том, что «все мы в одной лодке и должны помогать друг другу», встречали жесткий отпор со сто­роны главков. И ГУМП и Главспецсталь (Главное управление спецстали) производили мартеновские слитки и поставляли друг другу металлические изделия. ГУМП был назначен «плано­виком» мартеновских слитков как крупнейший производитель этого вида продукции. Спор ГУМП и Главспецстали по поводу производственного плана и плана поставок на второй квартал 1937 года был лишь одним из многих. Главспецсталь инфор­мировала ГУМП о том, что Запорожсталь не может поставить предприятиям ГУМП мартеновские слитки, поскольку «баланс металла на Запорожстали... складывается крайне неприятно» и эти слитки нужны самой Запорожстали для дальнейшего выпол­нения плана95. ГУМП послал НКТП протест, заявив, что Глав­спецсталь регулярно не выполняет свои плановые обязательства и что «Главспецсталь творит произвол в... отгрузке металла», рас­пределяя слитки преимущественно между своими собственными предприятиями. Более того, ГУМП напомнил НКТП о привычке Главспецстали добиваться более низких плановых заданий для собственных предприятий за счет более высоких плановых зада­ний для ГУМП96. 31 октября 1937 года ГУМП пришел к выводу, что может составлять планы только для своих собственных заво­дов:

В свое время, когда ГУМП объединял все заводы черной металлургии, на него было возложено планирование металлургических цехов машиностроительных заводов (малая металлургия). В настоящее время в связи с тем, что из состава ГУМПа часть заводов черной металлургии выделилась в самостоятельные главки (Главспецсталь, Главтрубосталь) и почти все заводы малой металлургии выдели­лись в другие наркоматы, в дальнейшем ГУМП будет планировать только произ­водство заводов, непосредственно ему подчиненных97.

Несмотря на гнев ГУМП в отношении других главков, сам он тоже часто не выполнял обязательства по поставкам предприятиям других главков НКТП. Орджоникидзе особо выделил одного из со­трудников ГУМП: «В ГУМПе был Дукаревич абсолютно гнилой и

94 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 5. Л. 310.

95 РГАЭ. Ф. 4086. Оп. 2. Д. 3566. Л. И.

96 РГАЭ. Ф. 4086. Оп. 2. Д. 3566. Л. 9-10.

97 РГАЭ. Ф. 4086. Оп. 2. Д. 3561. Л. 30.

222

разложившийся человек. Когда к нему приходили люди за снабже­нием, он только отвечал: ничего у нас нет, ничего дать не можем»98.

Горизонтальные сделки

Горизонтальные сделки предлагали решение проблемы неэф­фективного распределения ресурсов, возникавшей в силу того, что снабженцы отдавали предпочтение потребителям внутри своего наркомата или главка. Если внешняя организация (на­пример, в случае ГУМП машиностроители) требовала больше стали и могла использовать ее лучше, чем производитель стали, она могла заключить неформальную сделку с производителем стали, что могло улучшить эффективность распределения ре­сурсов. Производитель машиностроительной продукции, напри­мер, мог предложить производителю стали лучшее оборудование или строгое соблюдение сроков выполнения поставок в обмен на большие поставки стали. Если в результате снабжение улучша­лось, оба производителя (и сталелитейщик и машиностроитель) могли больше внимания уделять выпуску своей основной про­дукции, что вело к сокращению завышенных заявок на произ­водственные ресурсы99.

Гигантские непромышленные министерства, такие, как Народ­ный комиссариат путей сообщения, Гулаг НКВД (самая крупная строительная организация) и Народный комиссариат снабжения, руководивший производством готовых потребительских товаров, были конкурентами НКТП и НКЛП в борьбе за ресурсы. Снаб­жение и поставки должны были быть сбалансированы не только в промышленности, но и в транспорте, торговле и строительстве. Горизонтальные сделки между разными ведомствами редко фик­сировались в письменном виде. Тем не менее, у нас есть инфор­мация по спорам НКТП с другими наркоматами и двухмесячная переписка НКТП с НКЛП (май-июнь 1934 г.) по этим вопросам. То, что писем, которыми обменялись НКТП и НКЛП, было совсем немного (меньше десятка за два месяца), наводит на мысль о том, что существовали веские причины, ограничившие число взаимных межведомственных претензий. Наркоматами заведовали лидеры общесоюзного масштаба (такие, как Орджоникидзе, Микоян и Ка­ганович), и неразрешенные споры между ними передавались не­посредственно в Политбюро или СНК. Все, кроме Орджоникидзе,

98 РГАЭ. Ф. 7297. Оп. 38. Д. 106. Л. 1.

99 Linz S., Martin R. Soviet Enterprise Behavior Under Uncertainty // Journal of Comparative Economics. 1982. Vol. 6. № 1. P. 24-36.

223

хотели избежать репутации смутьяна. Конфликтующие стороны не могли знать наперед, кто выиграет спор, а терпение Политбюро тоже имело пределы. Поэтому мы предполагаем, что к разрешению споров в административном порядке стороны старались прибе­гать лишь в крайнем случае, предпочитая неформальное разреше­ние конфликтов100. Когда НКЛП не смог достичь компромисса с НКТП по вопросу поставок оборудования, нарком НКЛП Люби­мов послал Сталину и Молотову жалобу: «Несмотря на все мои нажимы на НКТП, я не мог добиться выделения этого оборудо­вания в сроки, обеспечивающие ввод в эксплуатацию вышеупо­мянутых строек в установленные сроки»101. Архивы не сохранили ответ Сталина или Молотова Любимову, тем не менее это письмо, по крайней мере, показывает формат жалоб высшего уровня. Сто­рона, подающая жалобу, должна была доказать, что перед тем, как передавать дело в высшие инстанции, ею были предприняты все возможные меры.

Неформальные соглашения были делом вполне обыденным: неформальное решение проблемы в стиле «услуга за услугу» от­ражено в письме наркома легкой промышленности Любимова к Орджоникидзе, написанном в июне 1934 года. Один из заво­дов НКТП должен был поставить два вакуумных насоса тресту НКЛП в первом квартале, но НКТП попросил об отсрочке до сентября. Любимов просил Орджоникидзе, чтобы тот приказал своему заводу вовремя осуществить доставку, утверждая, что эти помпы были необходимы для завершения строительства Ба-лахнинского завода, который производил сульфатцеллюлозные экстракты, необходимые как НКЛП, так и НКТП. НКЛП не смог выполнить последний заказ НКТП на сульфатцеллюлозные экс­тракты, но, если насосы будут доставлены вовремя, НКТП не­пременно получит свой заказ102. Другая сделка между НКТП и НКЛП имела более изощренную форму и требовала наличия

100 Белова и Грегори описали несколько случаев, когда споры между руководи­телями высшего уровня были разрешены в административном порядке. Конфликту­ющими сторонами в описанных спорах были промышленные наркоматы и Госплан или Наркомфин. Процедура разрешения споров состояла из формирования согла­сительной комиссии, в которую входили представители спорящих сторон. Комис­сия разрабатывала решение, приемлемое для обеих сторон. Как правило, в подобных спорах выигрывали промышленные наркоматы. Belova Е., Gregory P. Dictators, Loyal and Opportunistic Agents. P. 275-276.

101 РГАЭ. Ф. 7604. On. 1. Д. 291. Л. 4.

102 Разрешение конфликтов, возникавших между предприятиями одного главка, поручалось начальнику главка. Подобные конфликты должны были решаться внут­ри организации, не передаваясь в арбитражные инстанции. Главки не хотели «выно­сить сор из избы».

224

доверия между сторонами. В мае 1934 года НКЛП запросил у НКТП дополнительные материалы на реконструкцию Батурин-ского химического завода. НКЛП попросил помощи у НКТП, обещая взамен прекратить создавать НКТП проблемы по поводу будущих поставок химической продукции, как только завод бу­дет построен103. Таким образом, НКЛП предлагал сделку, которая могла быть реализована только в течение довольно длительного периода.

Конфликт между НКТП и наркоматом путей сообщения об­наруживает еще одну причину, почему предпочтение отдава­лось негласным соглашениям. Она заключалась в неувереннос­ти в том, что высшие органы власти смогут решить проблему. В 1934 году наркомат путей сообщения подал заявку на получение 46 600 тонн металла для мостов; НКТП предложил половину за­прошенного объема. СНК поддержал НКТП, существенно умень­шив заявку Народного комиссариата путей сообщения104. Когда же НКТП не поставил потребителям даже этот, меньший объем металла, СНК отклонил его просьбу (21 ноября 1934 г.) об от­срочке осуществления поставок и потребовал наказать виновных: «Просьбу т. Пятакова отклонить. Поручить КСК [Комиссия со­ветского контроля] установить виновных в срыве постановления СНК»105. Несмотря на однозначный приказ СНК, в результате по­следующих переговоров НКТП получил требуемую отсрочку106. Возможно, у НКТП действительно не было металла, который он мог бы поставить наркомату путей сообщения, тем не менее при­мечательным является тот факт, что СНК не смог заставить свой крупнейший промышленный наркомат выполнить прямой при­каз.

Спор, возникший в 1935 году между НКТП и НКВД (Народ­ным комиссариатом внутренних дел) из-за строительства жилого поселка, решался самими конфликтующими сторонами. Поселок был построен НКТП во время строительства Ярославского гидро­узла, однако незавершенное строительство было передано в руки НКВД107. Все ресурсы строительства: оборудование, транспорт­ные и другие технические средства - следовало передать НКВД. Однако НКТП выразил несогласие с такой постановкой вопроса, среди прочего предложив «выстроенный поселок гидроузла пере­

103 РГАЭ. Ф. 7604. On. 1. Д. 453. Л. 12. ни ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 27. Д. 92. Л. 24. Ю5 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16а. Д. 689. Л. 20. toe ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16а. Д. 689. Л. 1-3. ют ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16. Д. 433. Л. 6-8.

225

дать Ярославскому резиновому комбинату, который очень нужда­ется в жилплощади»108. К тому времени как Комиссия советского контроля, которой было поручено разбирательство этого вопроса, начала свою работу, НКТП и НКВД уже успели найти компро­мисс, и дело было закрыто.

На уровне главков можно найти еще больше свидетельств го­ризонтальных сделок. В постановлении по отчету отдела сбыта металлов ГУМП приходит к выводу, что «фактически сам потре­битель с многочисленным штатом толкачей руководил аппаратом отдела сбыта»109. ГУМП приходилось усиленно препятствовать присвоению материалов подчиненными трестами и предпри­ятиями. 27 августа 1937 года ГУМП сообщал, что «имели мес­то случаи, когда конторы расходовали по своему усмотрению без согласия отдела сбыта металл, прибывший на склады контор или Снабсбытов в броню отдела сбыта, несмотря на специальную ого­ворку в наряде-заказе», и что «обычно отдел сбыта о поступлении металла в его броню узнает с запозданием и случайно, несмотря на наличие в наряд-заказах просьбы известить о прибытии»110. Поскольку подобные неофициальные сделки производились без огласки, у нас нет достаточной информации о них. Но мы знаем наверняка, что толкачи представляли существенную статью расхо­дов организаций снабжения и предприятий, которую приходилось скрывать за другими расходными статьями. Толкачам платили надбавки даже за осуществление плановых поставок. Это говорит о том, что толкачи были необходимы также и для того, чтобы за­ставить поставщиков поставить предусмотренные планом матери­алы111.

Дробление наркоматов и главков

Как показывает исторический опыт, административно-команд­ная экономика может быть организована либо по отраслевому, либо по территориальному принципу. В течение почти всего пе­риода советской истории доминировал отраслевой принцип. Подобная организация означала, что заказы на продукцию и по­

108 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16. Д. 433. Л. 3-5.

109 РГАЭ. Ф. 4086. Оп. 2. Д. 3568. Л. 336-345.

110 РГАЭ. Ф. 4086. Оп. 2. Д. 3415. Л. 76.

111 Так, например, Ростовская снабженческая контора платила своим толкачам дополнительно 6 рублей за каждую поставку металлопродукции, если она составля­ла 80 процентов установленного объема, и 12 рублей за каждую поставку низкока­чественного металла, плюс служебные расходы в размере средней заработной платы. По этому вопросу см.: Belova Е. Economic Crime and Punishment. P. 140.

226

ставки произведенной продукции исходили от промышленных министерств и их отраслевых главков. В начале 1930-х годов су­ществовало лишь одно промышленное министерство - Высший совет народного хозяйства, в конце периода (в 1941 г.) - про­мышленных наркоматов было уже двадцать два112. В 1932 году в состав НКТП входило тринадцать главков, а в 1938 году их было уже тридцать четыре. С редким постоянством, начиная с 1930-х годов вплоть до самого развала Советского Союза, дик­татор поддерживал процесс дробления ведомств и противостоял созданию наркоматовских «империй».

Орджоникидзе угрожал отставкой из-за разделения ВСНХ на три наркомата, и тем не менее разделение состоялось. В 1935 году СНК отклонил запрос НКТП о создании собственного независимого отдела снабжения на том основании, что это ведет к созданию «неконтролируемых» организаций113. Так же была от­клонена заявка НКТП на передачу под его контроль небольшого парка локомотивов в качестве внутризаводского транспорта его крупнейших предприятий114. XVII съезд партии, состоявшийся в 1934 году, несмотря на сильную оппозицию115, передал часть предприятий из подчинения всесоюзных наркоматов в подчине­ние республиканским наркоматам. СНК даже отклонил запрос НКТП, поданный 2 июня 1935 года, о прикреплении к нему за­водов, выполняющих военные заказы, из так называемого «спис­ка 68», которые находились в ведении Народного комиссариата местной промышленности РСФСР116. Даже рассматривая незна­чительные споры, правительство постоянно действовало таким образом, чтобы предотвратить усиление одной организации за счет другой, как, например, в случае спора о возвращении студен­

112 Rees Е.А., Watson D.H. Politburo and Sovnarkom. P. 24.

113 ГАРФ. Ф. 5446. On. 16. Д. 99. in ГАРФ. Ф. 5446. On. 15a. Д. 66.

115 В ведении крупнейших наркоматов, таких, как НКТП и НКЛП, оставались крупнейшие предприятия, на которых они и должны были сконцентрировать свое внимание. Республиканские СНК, например СНК Украины, претендовали на пред­приятия, принадлежавшие союзным наркоматам. Окончательный список предпри­ятий, которые должны были перейти в ведение республиканских и местных орга­нов, вызвал бурный протест со стороны наркоматов, особенно со стороны НКЛП и Народного комиссариата лесной промышленности. НКЛП пытался опротесто­вать передачу Полиграфического института в ведение РСФСР, утверждая, что этот институт имеет всесоюзное значение. Наркомлес оспаривал передачу некоторых предприятий, ссылаясь на то, что они являются довольно крупными, имеют хорошо подготовленные кадры и производят продукцию на экспорт (ГАРФ. Ф. 7604. On. 1. Д. 402. Л. 4,11-13,24-45,30,39).

"в ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16а. Д. 20.

227

ческого общежития, перешедшего от НКТП НКЛП, что вызвало неповиновение со стороны НКТП117.

Дробление министерств и главков усиливало проблему снаб­жения «мы-и-они». Шансы на своевременное получение матери­алов и оборудования по официальным каналам были неплохими лишь в том случае, если продукция производилась в пределах той же организации, например в пределах того же главка. Чем «даль­ше» находился поставщик, скажем, в другом главке или даже в другом наркомате, тем меньше было шансов получить необходи­мые ресурсы, если, конечно, в дело не вмешивались вышестоя­щие органы власти. Проблема снабжения, усиленная дроблением организаций, могла быть решена одним из трех способов. Во-пер­вых, производитель мог инвестировать в патрона, который мог бы приказать чужим организациям обеспечить необходимые постав­ки. В частности, такой подход проявлялся в целом ряде вмеша­тельств в вопросы снабжения, которые обсуждались ранее в этой главе. Соответственно государственные и партийные руководите­ли были приговорены к бесконечному рассмотрению обращений, заявок и жалоб (см. главу 3). Вторым путем решения проблемы нежелания чужих предприятий обеспечить необходимые постав­ки были горизонтальные сделки. Несмотря на то что они не были санкционированы вышестоящими органами, горизонтальные сделки могли исправить ошибки нерационального распределения ресурсов, и, как было отмечено выше, управленцы фактически имели негласное указание следовать этим путем - никто не за­давал никаких вопросов. Третий путь - это самоснабжение или автаркическое производство; а именно создание интегрирован­ной производственной структуры, которая, например, позволяет производителю добывать свое собственное сырье, изготавливать собственную продукцию и поставлять ее в своих собственных товарных вагонах. Дэвид Граник (David Granick) продемонстри­ровал крайнюю автаркичность советской промышленности118. В отличие от рыночных экономических систем, в которых фир­мы отличаются специализацией, советские предприятия были в высшей степени не специализированы. Машиностроительные предприятия производили свой собственный металл, а металло­обрабатывающие предприятия занимались машиностроением. Когда производители ущемляли в поставках предприятия, под­чиненные другим главкам и наркоматам, те в ответ самостоятель­

1,7 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 16. Д. 100.

118 Granick D. Soviet Metal Fabricating and Economic Development. Madison: University of Wisconsin Press, 1967.

228

но начинали обеспечивать себя необходимыми ресурсами. Если производитель продукции машиностроения не может положить­ся на производителя металла в вопросе поставок стали, ему при­ходится производить свою собственную сталь. Таким способом он повышает вероятность получения поставок, но при этом утра­чивает преимущества специализации и не получает экономии за счет масштабов производства, то есть лишается того, за счет чего, по утверждению Адама Смита, обеспечивается «благосостояние нации».

В рыночных экономических системах степень специализа­ции определяется сравнительными преимуществами и транзак-ционными издержками. При низких издержках на организацию рыночной операции предприятия будут специализироваться на выпуске той или иной продукции и приобретать необходимые материалы, запчасти и пользоваться транспортными услугами других фирм-поставщиков, пожиная преимущества специализа­ции. В некоторых случаях, например, когда поставщики должны производить продукцию, которая подходит лишь одному поку­пателю, может возникать нежелание специализироваться, тем не менее в большинстве случаев беспокойство по поводу надежнос­ти поставщиков не ведет к автаркии в вопросах производства119. В советской административно-командной экономике беспокойство по поводу надежности цепи поставок было настолько сильным, что предприятия становились автаркическими, жертвуя преиму­ществами специализации. Автаркические тенденции производи­телей при административно-командной системе были основным источником экономической неэффективности.

Выводы

Предприятия, под руководством главков и наркоматов, произ­водили валовый продукт советской административно-командной экономики. И предприятия, и главки и наркоматы несли ответ­ственность за конечные результаты; таким образом, мы класси­фицируем их как производителей, или «хозяйственников», если использовать советский термин. Архивные документы, харак­теризующие работу народных комиссариатов, совершенно од­нозначно развенчивают миф о согласии между плановиками и производителями, и это при том, что некоторые производители

119 См., например: Joskow P. Contract Duration in Long Term Contracts: Empirical Evidence from Coal Markets // Case Studies in Contracting and Organizations / Ed. by S. Masten. New York: Oxford University Press, 1976. P. 104-129.

229

являлись влиятельными членами Политбюро. Несмотря на то что наркоматы и главки большей частью работали в отсутствие оперативных правил, руководители всех организаций отвечали за результат. И хотя начальники могли свалить вину на кого-то дру­гого, они всё равно не могли полностью избежать ответственнос­ти. Необходимость выполнения плана ставила наркомат и дикта­тора перед нелегким выбором. Руководители предприятий могли выполнить свои плановые обязательства только за счет участия в горизонтальных сделках, которые подрывали власть диктатора. Сталкиваясь с подобным выбором, наркомат настаивал на вы­полнении плановых обязательств «любыми средствами и любой ценой». Те, кто игнорировал подобный совет, считались плохими руководителями.

Если бы эффективность того или иного института оценива­лась по частоте выполнения приказов центра, то наркоматы и главки получили бы неудовлетворительную оценку. Конфликт принципал-агент между диктатором и наркоматом был посто­янным и острым. Производственные возможности утаивались, заявки на ресурсы завышались, а информация скрывалась, даже несмотря на то, что тремя крупнейшими наркоматами руководи­ли члены Политбюро. «Борьба за план» показывает «централи­зованное управление ресурсами» Залески в действии: постоян­ное перераспределение ресурсов в результате петиций, жалоб и произвольных изменений. Самой слабой стороной системы было снабжение. Большая часть борьбы происходила в сфере снаб­жения, а не производства. Наркоматы и их отделы снабжения не справлялись с вопросом нахождения материального баланса на практике; число работников наркоматов, занятых проблема­ми снабжения, не уступало или даже превосходило количество служащих, занятых вопросами производства. По сути, широко разрекламированные материальные балансы составлялись нар­коматами, а не Госпланом или другими государственными орга­низациями. Экономические агенты в первую очередь обеспечива­ли сами себя и лишь потом предприятия, подчинявшиеся другим главкам и наркоматам, если до удовлетворения их заявок вообще доходило дело. С дроблением наркоматов на более мелкие орга­низации проблема снабжения «мы-и-они» усиливалась, вынуж­дая экономических агентов защищать себя путем создания автар­кических производственных структур.

Наше описание осуществления материальных балансов на практике - еще один гвоздь, забитый в гроб концепции «научно­го планирования». Снабженцы работали, основываясь главным

230

образом на интуиции, совершенно ясно осознавая, что предпри­ятия завышали заявки на производственные ресурсы. Абсурд­ность сложившейся ситуации показывает тот факт, что предпри­ятия выполняли поставленные перед ними производственные задачи даже при пятидесятипроцентном снабжении от запро­шенных производственных ресурсов. Некое подобие порядка обеспечивалось сердитыми окриками-приказами вышестоящих органов обеспечивать в первую очередь снабжение приоритет­ных заводов тяжелой промышленности, оборонных предприятий и важнейших строек. Но даже правящая элита не могла добить­ся поставок материалов в том количестве и в те сроки, в которые она приказывала их поставить (вспомним хотя бы историю спора между НКТП и НКПС, приведенную в этой главе). Наркомат и его предприятия поддерживали тонкий баланс в своих внутрен­них взаимоотношениях. Наркомат должен был найти оптималь­ную степень «жесткости», для того чтобы выжать из предприятий максимум продукции, не ставя при этом перед ними невыполни­мых заданий. Невыполнение планов предприятиями, если оно происходило в широких масштабах, означало невыполнение пла­на наркоматом.

Можно предложить три объяснения последовательно про­водившейся политики дробления органов управления промыш­ленностью. Диктатор-«научный плановик» или «оседлый гра­битель» мог проводить такую политику, чтобы решить вопрос технической эффективности. Поскольку технологии и структура производства различаются, производство продукции с исполь­зованием разных технологий должно и управляться по-разному. Технология производства алюминия отличается от технологии производства стали. Как только алюминий становится важен, его производство должно быть передано под управление отдельной организации. И в самом деле, предприятия новых главков, отде­лявшихся от ГУМП (который изначально объединял всех произ­водителей металлургической промышленности), таких, как Глав­ное управление по цветным металлам, золоту, платине и редким элементам, выделившееся в 1931 году, Главное управление ка­чественных сталей и ферросплавов, выделившееся в 1937 году, использовали различные технологии. Мы не можем судить о том, до какой степени технологический фактор влиял на создание новых главков в наркоматах, тем не менее архивные документы оставляют впечатление, что определенные виды продукции сами по себе обуславливали создание самостоятельных управленче­

231

ских единиц, так же как некоторые группы товаров (например, текстиль) способствовали созданию отдельных министерств.

Диктатор, нацеленный на максимизацию власти, должен был опасаться концентрации власти в чьих-либо руках. Высший со­вет народного хозяйства, руководивший практически всеми про­мышленными предприятиями, неизбежно стал бы столь же мо­гущественным, как и Политбюро, что было неприемлемо даже в том случае, если бы его возглавил верный член партии. Тот факт, что Народный комиссариат тяжелой промышленности самостоя­тельно руководил промышленным производством, уже представ­лял известную опасность. Страх диктатора, нацеленного на мак­симизацию власти, перед концентрацией экономической власти объясняет его упорное и настойчивое противодействие всяким попыткам создания промышленных «империй».

У диктатора, нацеленного на максимизацию власти, мог­ла быть и еще одна причина для дробления органов управления промышленностью. «Диктатор-эгоист» укрепляет власть за счет подкупа политических лидеров, предлагая последним определен­ные выгоды, в том числе и быстрое продвижение по служебной лестнице120. Но при ограниченном количестве постов высокого ранга (и при том, что никто не уходит на пенсию) обещания слу­жебного продвижения не имеют особой ценности и верность мо­жет ослабнуть. Создание новых наркоматов и главков увеличива­ет количество ответственных постов. Пост наркома предполагал ряд привилегий, одинаковых и для «старых» и для свежеиспечен­ных наркомов. Более того, новоявленный нарком получал воз­можность действовать независимо и создавать свою собственную базу власти. Бывшие заместители Кагановича редко противоре­чили своему наркому, но стоило им возглавить собственные нар­коматы, как они тут же начали с ним спорить. Дробление НКТП, руководившего приоритетными, с точки зрения власти, промыш­ленными предприятиями, происходило гораздо быстрее, нежели дробление НКЛП. Можно предположить, что «подарки» в виде постов в тяжелой промышленности были наиболее ценными, что вело к «быстрому» дроблению НКТП. То, что подчиненные про­тивостояли разукрупнению своих организаций, означает, что вследствие дробления они теряли нечто ценное. Архив НКЛП дает пример одного из таких эпизодов борьбы за власть из-за до­ходов: 23 июня 1932 года объединение Союзкино послало про-

120 Lazarev V. Evolution of the Soviet Elite and Its Post-Communist Transformation. Conference «Initial Conditions and the Transition Economy in Russia*. University of Houston, Houston, Texas, April 19-21,2001. P. 3-17.

232

тест непосредственно Сталину и Кагановичу по поводу того, что НКЛП попытался ликвидировать Союзкино, создав вместо него управление НКЛП, и передать деньги, выделяемые киноотрасли, другим отраслям. НКЛП назвал жалобу абсурдной, отрицая, что был заинтересован в деньгах, и утверждая, что Союзкино попрос­ту противилось какому-либо внешнему контролю121.

В 1930-е годы НКТП возглавляли три весьма разных наркома или, говоря языком Берлинера, «жокея»: Орджоникидзе - круп­ный представитель правящей элиты с неистовой жаждой неза­висимости; Межлаук, занимавший пост наркома очень недолгое время, плановик и технократ; наконец, Каганович, одна из клю­чевых политических фигур сталинской системы, добившийся своего положения, играя роль лакея Сталина. Несмотря на все их различия, управляя наркоматом, они использовали одинаковые методы, и это при том, что наркомат функционировал в основ­ном на основе неофициальных правил. Таким образом, создается впечатление, что «жокей» не имел особого значения. Более того, «жокеи» в основном копировали поведение своего начальства. Каждая организация имела структуру и действовала по образу и подобию вышестоящего органа. Во время сталинского Большого террора 1937-1938 годов практически все «жокеи» были уничто­жены и на их место пришли новые, более молодые и мобильные лидеры, однако это не повлекло за собой существенных измене­ний в работе системы. Эти факты достаточно убедительно гово­рят в пользу того, что жокей не играл особой роли.

121 РГАЭ. Ф. 7604. On. 1. Д. 129. Л. 15.

Глава 8

ОПЕРАТИВНОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ

На заседании комиссии по транспорту выяснилось, что НКПС [Народный ко­миссариат путей сообщения] совершенно не знает плана, хотя даже и при нынеш­ней системе он должен был бы знать.

Письмо Кагановича Сталину от 30 августа 1933 г.1

Мы протестуем против чрезмерно частых изменений плана на 3 квартал по цеху рельсовых скреплений [в течение июня - июля месяца 1937 г. программа менялась 6 раз]. Такие задания совершенно дезориентируют завод и ведут к сры­ву выполнения плана.

Письмо директора Макеевского металлургического завода им. С.М.Кирова Трахтера в ГУМП от 22 июля 1937 г.2

То, что мы поместили оперативное планирование почти в ко­нец книги, может показаться весьма странным, ведь планирова­ние было одним из трех ключевых принципов административ­но-командной системы. Мы уже затрагивали некоторые аспекты планирования. Как было показано, долгосрочное планирование играло скорее мотивационную роль, нежели в самом деле опре­деляло распределение ресурсов (см. главу 5). Глава 3 объясняет, почему Сталин так сильно не доверял специалистам-плановикам, и обвинял их в превращении Политбюро в «совет старейшин», принимающий лишь общие решения, и почему соперник Сталина Троцкий считал необходимым наделить полномочиями в области распределения ресурсов специалистов, а не членов партии. Пре­дыдущие главы подтверждают справедливость критики Залески в отношении теории «научного планирования»: в главе 6 показа­ны борьба между Госпланом и экономическими наркоматами за обладание информацией, необходимой для планирования, про­извольное изменение планов, борьба за предельно обобщенные планы, наркоматовская практика двойного планирования и несо­

1 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. / Сост. О.В. Хлевнюк и др. М., 2001. С. 321.

2 РГАЭ. Ф. 4086. Оп. 2. Д. 3567. Л. 5-7.

234

ставления планов как таковых, прямое дезинформирование пла­новиков. «Научное планирование» было нежелательно и с поли­тической точки зрения. Урок чистки Госплана 1929 года состоял в том, что тех, кто ставил балансы выше темпов развития, нака­зывали3. В главе 7 речь шла об «оппортунизме» производителей, об их попытках добиться от центра более легких планов, а также о хаотичности системы планового снабжения.

В начале 1930-х годов структура управления советским на­родным хозяйством была относительно проста. Основную роль в ней играли три промышленных наркомата (тяжелой, легкой и лесной промышленности) и три крупных непромышленных нар­комата (путей сообщения, снабжения и НКВД с его Главным управлением лагерей). Различные республиканские и област­ные организации управляли предприятиями республиканского и местного значения. Увеличение числа наркоматов, региональных органов управления и главных управлений в 1930-е годы требо­вало составлять планы для все более сложной административ­ной структуры. В начале 1950-х годов на общесоюзном уровне планы приходилось составлять для пятидесяти двух различных учреждений4, а количество устанавливаемых центром плановых показателей немного не дотягивало до десяти тысяч5. Если взять только эти 52 «планируемые» организации, то это означает, что в год нужно было составлять 260 годовых и квартальных планов, что вовлекало плановиков фактически в водоворот бесконечного планирования.

Любая экономическая система, распределяющая ресурсы в административном порядке, а не при помощи рынка, должна ре­шить проблему планирования материальных балансов, которую мы обсудили в седьмой главе. Независимо от избранной модели планирования, производство не может осуществляться без произ­водственных ресурсов. Для того чтобы выпускать продукцию ма­шиностроения, необходима сталь; заводы невозможно построить без строительных материалов; сталь невозможно производить без руды и кокса. Таким образом, план должен представлять собой план производства и план использования произведенной продук­

3 Davies R.W. The Soviet Economy in Turmoil, 1929-1930. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1989. P. 118-120.

4 План инвестиций включал пятьдесят две отдельные государственные орга­низации. Tikhonov A., Gregory P. Stalin's Last Plan // Behind the Facade of Stalin's Command Economy / Ed. by P. Gregory. Stanford, Calif: Hoover Institution Press, 2001. P. 183.

5 Zaleski E. Stalinist Planning for Economic Growth, 1933-1952. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1980. P. 486.

235

ции в качестве ресурсов. План не мог просто устанавливать объ­емы производства в надежде на то, что будет достаточно ресурсов для производства запланированных объемов. В идеале, план дол­жен был представлять собой последовательный и согласованный баланс. В рыночной экономике последовательность и согласо­ванность обеспечивается с помощью рыночного ценового меха­низма: товары получают лишь те, кто согласен платить рыночную цену. Если строительная компания не имеет достаточно ресурсов на покупку строительных материалов, она попросту не построит завод. Предложение будет равняться спросу. В административ­но-командной экономической системе подобная согласованность должна достигаться при помощи административных распоряже­ний.

Два образа плановиков

В то время как история диктатора - это история Сталина, а история промышленных наркоматов - это история Орджони­кидзе, у Госплана две различные истории. Одна - история его профессиональных партийных руководителей, вторая - история его технических специалистов. В.В. Куйбышев, председатель Гос­плана с 1930 по 1934 год, представляет собой первый «образ» Госплана. Куйбышев вступил в партию в 1904 году и принадле­жал к когорте «старых» большевиков. Он занимал большое ко­личество должностей вплоть до самой своей смерти в 1935 году: член Политбюро с 1927 года, председатель Центральной кон­трольной комиссии с 1923 по 1927 год, председатель ВСНХ с 1927 года до назначения на пост главы Госплана в 1930 году. С 1934 года и до своей смерти Куйбышев возглавлял Комиссию советского контроля. Сам он был не столь внушителен, как его анкетные данные. Он злоупотреблял спиртными напитками, не умел противостоять давлению и неоднократно просил освобо­дить его от должности председателя Госплана. Отзывы о Куйбы­шеве были далеки от хвалебных. Сталин предупреждал Молотова (12 сентября 1933 г.), что не стоит очень полагаться на Куйбы­шева, поскольку «Куйбышев может запить»6. В конфликтных ситуациях Куйбышев быстро терял самообладание. Каганович цитирует Куйбышева в письме к Сталину (12 августа 1931 г.): «Если взаимоотношения Серго с Молотовым не удалось урегули­ровать, то со мной наверняка не удастся, ведь вся история [конф­

6 Сталинское Политбюро в 30-е годы / Сост. О.В. Хлевнюк и др. М: АИРО-ХХ, 1995. С. 133.

236

ликт Серго-Молотов]... кончилась торжеством и победой Серго, ведь он обратно своих слов не взял»7. Куйбышев организовывал технические комиссии, которые подготавливали пятилетние, годовые и квартальные планы. Он был связующим звеном меж­ду Госпланом и Политбюро. В частности, заседания Политбюро, созванные с целью обсуждения планов, откладывались, если на них не присутствовал Куйбышев8. Куйбышев превратил Госплан из «мозгового центра», в котором работали ведущие специалисты по вопросам планирования, в орган, состоящий из партийных на­значенцев. Госплан превратился в нечто вроде группы поддержки амбициозных планов. По этому поводу один из основателей Гос­плана высказался в том смысле, что лучше «стоять» за более вы­сокие планы, чем «сидеть» за реальные9.

В.И. Межлаук, заместитель Куйбышева с 1931 по 1934 год и председатель Госплана с 1934 по 1937 год, представляет со­бой образ плановика-профессионала, второй «образ» Госплана. Именно Межлаук создал советскую систему планирования и рас­пределения ресурсов и написал книгу «О плановой работе и ме­рах её улучшения». Он считается «главным теоретиком методов административного планирования»10. Межлаук был ответствен­ным редактором газеты «За индустриализацию». Планы в период с 1931 по 1937 год подписывались Межлауком, снабжавшим их комментариями. Его самой высокой партийной должностью ста­ла должность члена ЦК. Юридическое образование Межлаук по­лучил в Харьковском университете в 1917 году, в том же году он вступил в партию. Он говорил на нескольких европейских язы­ках, знал латынь и греческий. У него были боевые заслуги, свя­занные с эпизодом, когда он вывез ценности из Госбанка Украины в Москву во время отступления Красной Армии. По окончании гражданской войны, в начале 1920-х годов, он занимал посты ко­миссара ряда железных дорог, работал в наркомате путей сообще­ния, затем в ВСНХ, в том числе занимал должность начальника Главметалла ВСНХ. Политбюро дважды направляло его на обу­чение в США и Европу, он входил в состав коллегии Советско-американского совета по обмену экономическими исследова­

7 Сталин и Каганович. Переписка. С. 42.

8 Там же. С. 40.

9 Замечание СТ. Струмилина цитируется по: Сагг Е., Davies R.W. Foundations of a Planned Economy, 1926-1929. Vol. 1. London: MacMillan, 1969. P. 886.

10 Залесский K.A. Империя Сталина. Биографический энциклопедический сло­варь. М.: Вече, 2000. Статья «Межлаук».

237

ниями11. В 1937 году он немногим более полугода занимал пост наркома тяжелой промышленности. В декабре 1937 года был арестован и расстрелян в июле 1938 года.

Разительный контраст между плохо образованным партийным бюрократом Куйбышевым и блестяще образованным Межлауком символизирует два полюса самого Госплана, две альтернативы его развития: Госплан мог стать организацией, разрабатывающей планы в соответствии с формальными правилами, или же превра­титься в организацию, слепо исполняющую партийные директи­вы, причем даже в тех случаях, когда они противоречат экономи­ческой логике.

Планирование и модели диктатур

Четыре модели диктатур, описанные в первой главе, предус­матривают различный подход к планированию. Диктатор-Науч­ный плановик» будет довольствоваться тем, что сам он устанав­ливает лишь общие принципы, передавая вопросы составления материальных балансов Госплану. Госплан будет использовать «научные» коэффициенты для определения заявок производи­телей (например, сколько стали необходимо для рационального производства одной единицы продукции машиностроения). При составлении планов снабжения Госплан будет соотносить объ­емы производства и потребления той или иной продукции. Пе­ред тем как издавать обязательные инструкции по поставкам и производству, он будет подгонять производственные ресурсы и произведенную продукцию, пока не уравновесит материальный баланс. Диктатор при этом будет придерживаться принципа не­вмешательства, передавая управление Госплану. В результате ре­зультаты выполнения планов будут близки к запланированным. Вероятно, на раннем этапе плановики могут создавать не очень хорошие планы, поскольку они только учатся и могут допускать существенные ошибки. Тем не менее, со временем качество рабо­ты плановиков повысится, а разработанные планы будут выпол­няться с все большей точностью.

«Оседлый грабитель» будет составлять планы, стремясь до­стичь оптимальных стратегий экономического развития и роста. «Оседлый грабитель» будет устанавливать объем инвестиций и распределять инвестиции между отраслями, выбирая соотноше­ние цен между сельским хозяйством и промышленностью, и бу­

11 См. сайт Международного фонда демократии Александра Яковлева (http:// www.idf.ru).

238

дет изменять решения, принятые учеными-плановиками, если они противоречат решению задачи экономического роста. Все принимаемые решения будут нацелены на достижение высоких темпов экономического роста и ускоренное развитие. При такой модели политическое вмешательство будет более навязчивым. И тем не менее, плановик будет правой рукой «оседлого грабителя», и в целом разработанные планы будут реализовываться.

А вот для «диктатора-эгоиста» передача полномочий по рас­пределению ресурсов в руки экспертов-плановиков неприемле­ма. Вместо этого диктатор-эгоист будет самостоятельно разра­батывать как можно больше производственных планов и планов распределения, будучи ограничен лишь своей способностью по­лучить и переработать необходимую информацию (или же позво­лит Госплану подготавливать лишь первую версию планов), и не будет придавать большого значения сохранению материальных балансов. Производители, сталкиваясь с многочисленными дефи­цитами, будут вынуждены обращаться к диктатору с просьбами о понижении производственных заданий или о предоставлении большего количества ресурсов, и диктатор будет предпринимать тысячи пересчетов и исправлений, обусловленных в основном политическими соображениями. Этот «диктатор-эгоист» напоми­нает диктатора из модели Рэймонда Пауэла (см. главу 1), кото­рый действует на основании множественных «неценовых сигна­лов», таких, как телефонные звонки, личные прошения и петиции производителей. «Диктатор-эгоист» будет тщательно следить за всеми планами, подготавливаемыми экспертами, и будет вме­шиваться в процесс планирования, если планы не обеспечивают достижения желаемых политических результатов. В этой модели предполагается, что результаты реализации планов на практике будут существенно отличаться (или же вообще не будут иметь никакого отношения) от того, что было изначально запланирова­но. По сути, возникает вопрос, является ли такая экономическая система плановой, поскольку выполняются лишь те планы, кото­рые не имеют политического значения и, следовательно, не при­влекают внимания диктатора.

В модели «групп влияния» или «корпоративного государства» («диктатор-рефери») предполагается, что планирование органи­зовано снизу вверх: группы влияния навязывают планы плано­вым органам. Производители устанавливают свои собственные производственные планы и несут ответственность за распреде­ление произведенной продукции между своими собственными и «чужими» производителями. Такая модель предполагает мини-

239

мум централизованного координирования; следовательно, все это многообразие отдельных планов будет несогласованным, и ре­альное распределение ресурсов будет складываться в результате борьбы между группами влияния. В отличие от модели диктато­ра, нацеленного на максимизацию власти, несбалансированность будет разрешаться не в результате подачи петиций всемогущему диктатору, а скорее путем «горизонтальных» решений, основан­ных на сравнительной силе конфликтующих сторон. Лишь в совершенно безвыходных случаях стороны будут обращаться к диктатору, играющему роль арбитра. Как и в предыдущей моде­ли, планы не будут выполняться, однако преимущественно из-за слабой скоординированности.

Эти четыре модели различаются по мере согласованности планов и степени делегирования полномочий. «Научный плано­вик» и «оседлый грабитель» будут стремиться к согласованным планам; в то время как диктатор, нацеленный на максимизацию власти, будет одобрять несогласованные планы, ну а корпоратив­ное планирование попросту не в состоянии произвести сбаланси­рованные гармоничные планы.

Глава 3 показывает информационные ограничения принятия решений любым диктатором. Следовательно, диктатор вынужден делегировать полномочия либо экспертам-плановикам, таким, как Госплан, либо корпоративным группам влияния, таким, как промышленные наркоматы. Избежать делегирования полномо­чий невозможно во всех четырех случаях. Делегирование может основываться на принципе периодичности (диктатор оставляет за собой составление годовых планов и делегирует полномочия по составлению квартальных), степени обобщения (диктатор со­ставляет агрегированные планы, делегируя вопросы детального планирования) или уровне планирования (диктатор составляет планы для организаций, которые находятся в его непосредствен­ном подчинении, и делегирует подчиненным органам право со­ставления планов предприятий). Независимо от выбранной мо­дели планирования, диктатор нуждается в помощи экспертов для того, чтобы создать согласованный план. По поводу масштабов делегирования полномочий Залески пишет: «Достаточно срав­нить количество показателей, которые устанавливались в цент­рализованном порядке (9490 в 1953 году), со списком промыш­ленных товаров (более 20 миллионов), чтобы осознать масштабы полномочий промежуточных инстанций и предприятий»12. Экс­

12 Zaleski Е. Stalinist Planning... P. 486. 240

перты-плановики находились в лучшем положении, чем дикта­тор, имея больше возможностей собрать необходимую информа­цию. Промышленные наркоматы, благодаря их информационным преимуществам, обладали еще более детальными сведениями, но не могли решить проблему согласованности планов. Если бы ответственность за планирование была возложена на Госплан, он мог бы попытаться создать согласованный план для экономики всей страны. Если бы ответственность за планирование была воз­ложена на наркоматы, они бы создавали отдельные планы, не со­ставляющие единого целого. Таким образом, дилемма диктатора заключалось в том, что полномочия по вопросам планирования должно были быть делегированы либо в силу необходимости, либо в силу желания получить согласованный план. Тем не ме­нее, любое делегирование полномочий в вопросах планирования являлось первым шагом по пути, на котором бы диктатор «по­степенно утрачивал свою власть»13. Если Госплан или наркоматы имеют право решать, кто получит сталь или оборудование, то это означает, что именно они, а не диктатор, обладают властью. Стре­мясь сохранить власть, советский диктатор должен был бы сопро­тивляться утрате главного источника своей власти, заключающе­гося в контроле над ресурсами.

Вероятно, диктатор попытается оставить за собой принятие лишь «наиболее важных» решений, но ранее в этой книге мы по­казали, что диктатор испытывал трудности в вопросе разграниче­ния существенных и тривиальных вопросов. Высшее партийное руководство постоянно вовлекалось в мелочные споры и решение незначительных проблем. Госплан, несмотря на многочисленные попытки, также не мог выбраться из болота утомительных де­талей. Хотя Госплан в 1930-е годы не особо стремился к власти, промышленные наркоматы, напротив, не уклонялись от властных полномочий. В начале 1930-х годов Народный комиссариат тя­желой промышленности производил большинство промышлен­ных товаров, и его возглавлял могущественный член Политбюро Орджоникидзе. Если бы в его руки были полностью переданы полномочия по составлению планов для тяжелой промышлен­ности, это существенно облегчило бы процесс планирования, но было бы равносильно передаче в руки Орджоникидзе практичес­ки неограниченной власти в области экономики. Дилемма дикта­тора была очевидна: планирование необходимо делегировать, но любое делегирование уменьшает власть диктатора. Передача пла­

13 Hayek F.A. The Road to Serfdom. Chicago: Chicago University Press, 1944. P. 486.

241